// shipilevsky.livejournal.com
Вместе с машинами мы опять наконец-то заметили привычные тук-туки — мотоциклы с будкой для пассажиров, по улицам так же, как и прежде торопились байкеры.
Но общее число транспорта кроме того в историческом центре города не шло ни в какое сравнение с тем, что мы видели во вьетнамском мегаполисе.
Да и человеческие энергии были вторыми: яркими, спокойными, сдержанными. Мощность, азарт и быстрота, характерные обитателям Хошимина, тут, в Пномпене, заменялись неторопливостью, надежностью, основательностью.
Достаточно было взглянуть на этих людей, чтобы выяснить — эти люди никуда не торопятся, не теряют терпение , не рвут жил и живут по итогу в куда бОльшей гармонии с тем, что готовит им сутки будущий.
Кроме того в самых оживленных районах города неизбежная столичная суета не казалась чрезмерной, а носила темперамент пускай и замечательного, но, в один момент, какого-либо весьма спокойного, размеренного и глубокого, как воды Меконга, перемещения.
Река Мекон, Камбоджа // shipilevsky.livejournal.com
Частично, пожалуй, это разъяснялось тем, что мы прибыли в Камбоджу, в то время, когда страна подготавливалась к похоронам собственного короля, погибшего незадолго до отечественного визита, но все еще ожидавшего погребения. Передавший еще в 2004 году собственные властные полномочия сыну, девяностолетний король Сианук был любим, и его портрет в тёмной траурной рамке возможно было заметить везде — в отеле, в кафе, в магазине.
И уж само собой разумеется, его громадный портрет висел на королевском дворце, к которому со всей государства приезжали скорбящие.
Сам дворец в канун погребального ритуала не раскрывался для посещений, но кхмеры в полной мере ограничивались тем, дабы перед строением, в противном случае и за нехитрой, отправляемой тут же, трапезой отыскать в памяти ушедшего правителя.
Пожалуй, их можно понять, поскольку, думается, их король вправду был хорошим человеком, заботившимся о собственной стране и собственном многострадальном народе. Тем более что народ данный в собственном старшем поколении еще замечательно не забывал совсем другого камбоджийского фаворита — Пол Пота, умудрившегося под истертыми лозунгами о классовой справедливости и равенстве стереть с лица земли в последней четверти двадцатого века около четверти обитателей Камбоджи.
Стереть с лица земли по-восточному решительно и жестоко. В большинстве случаев я не пишу в собственных заметках о стандартных достопримечательностях посещаемых городов, полагая, что этих описаний и без меня хватает в свободном доступе, но о колонии Тул Сленг (Отравленный Бугор) либо как ее еще именуют S-21 не могу не сообщить пара слов.
Так как, когда-то это была простая школа, вернее — лицей.
Колония Тул Сленг (Отравленный Бугор), Камбоджа // shipilevsky.livejournal.com
Что в полной мере узнается и в архитектуре строения и в планировке внутренних помещений. А, в случае если вслушаться в тишину лестничных пролетов, то думается, что в энергетическом эхе еще возможно услышать хохот подростков, перепрыгивающих ступени.
Лишь намного бросче и ближе в той же тишине проступает боль, смерть и ужас. В августе 1975 года бывшие их сверстники и лицеистыпод руководством, как надеется, преподавателем математики, пришли ко мне, дабы прославить собственную альма-опытен на новом поприще.
В помещении лицея была наскоро устроена политическая колония, главой которой стал тот самый преподаватель, а надзирателями — совсем юные люди в возрасте от 14 до 25 лет, сплошь хорошие ученики собственного патрона. И во вчерашних классах ручьями потекла кровь.
Запах смерти и сейчас ощущается тут в каждой комнате. Тут пытали, мучили, убивали.
Тут били кроме того за непокорный взор, за любое промедление, за стон по окончании удара. И никого не щадили, ни дам, ни стариков, ни младенцев, одних забивая насмерть, вторых протыкая бамбуковой палкой, а третьим очевидно перерезая горло.
Но, для угодивших ко мне смерть была лишь избавлением от страданий. В ожидании собственного часа узники вместе лежали прикованными, висели на крюках в тесных камерах, больше похожих на деревенские уборные.
Сидели в особенных сундуках, сплетенных из железных полос либо колючей проволоки так, что пребывавший в человек не имел возможности ни подняться, ни сесть и ни лечь. Дабы попасть в эту колонию, не требовалось особенных обстоятельств.
Достаточно было одного лживого доноса либо, например, кроме того очков. — Раз он в очках, значит, большое количество просматривал. А раз большое количество просматривал, значит, шибко умный — растолковывал Пол Пот своим подручным актуальную политику партии.
Сейчас в одном из пыточных сундуков находятся сохранившиеся бюсты сдохшего чудовища и, само собой разумеется, им в том месте самое место.
сегодняшняя Камбоджа и Сегодняшний Пномпень живут совсем второй судьбой. Эти люди бедны. Но они не раздавлены, не оболванены, не запуганы и не злы.
Обычные, чистые, честные и хорошие люди, умудряющиеся сохранять хорошее отношение к судьбе в обстановках, иногда кажущихся отечественному брату совсем отчаянными. Лишь посмотрите на эту молодую маму, совместно со своим младенцем нормально примостившуюся дремать перед закрытой дверью буддийского храма и, возможно, вы осознаете, о чем я говорю.
Возможно, у нее ничего нет, также ребенка и этой подушки. Но, возможно, прямо на данный момент медлительно ступающие по тёплому асфальту монахи уже собирают собственный ежедневное подаяние и, возвратившись, не откажут ей в миске риса.
Тем более что пномпеньские рынки выглядят кроме того изобильнее вьетнамских. Тут возможно заметить прямо-таки немыслимое количество рыбы,
морепродуктов,
мяса
копченостей,
птицы и снова рыбы, лишь сейчас живой,
фруктов и овощей,
от которых будут прилавки. Тут, на пномпеньском рынке, я опять отыскал свежую креветочную мелочь, ту, что в Тайланде едят прямо живой, поливая острым перечным соусом, ностальгически взглянуть на соломенные грибы — оптимальнее подходящие к культовому тайскому супу том-ям, что, кстати, весьма обожают и тут, в Камбодже.
Мало поодаль, в мясных последовательностях, промывали и складывали в всякую требуху и кучи кишки также идущую в дело.
Еще дальше торговали колбасой, аппетитнейшей по собственному внешнему виду и прямо кричащей прохожему съешь меня!.
Но колбаски, каковые мы бы назвали охотничьими, были на вкус непривычно сладкими. Вашему обозревателю уже приходилось в один раз облажаться с вяленым мясом в Китае, прикупив тогда также прекрасное, но запредельно сладкое мясо к пиву.
Вот и с данной колбасой, думается, возможно было бы выпивать не пиво, а чай вприкуску, вместо конфеты. Увы, но камбоджийская кухня по большому счету обожает сахар, в этом ее национальная изюминка, с которой несахарному человеку еще предстояло как-то ужиться.
