Достаточно продолжительно в этом маленьком путешествии в качестве сопровождающего увивается Мозель. Рейн, само собой разумеется, река более узнаваемая (не в последнюю очередь по политическим обстоятельствам), но Мозель, будучи притоком, готов дать ему фору в плане красоты.
Страно, но основное преимущество реки — не рыба (которой, к слову, в том месте с избытком) либо судоходство (не смотря на то, что Мозель судоходен впредь до верховий), а виноград. Разве кому-нибудь придет в голову славить рыбу, в то время, когда имеется вино из Мозельской равнины?
В случае если лишь спьяну.
И проститесь с низкими, но местами скалистыми буграми, по причине того, что скоро бугром будет принимать во внимание выпуклость ландшафта, напоминающая грудь нулевого размера и украшенная сельским пейзажем.
// old-pionear.livejournal.com
Что-то наподобие для того чтобы:
До тех пор пока за окном не происходит ничего занимательного, самое время поболтать о неинтересных вещах, т.е. об административно-территориальном делении регионе и Франции Шампань-Арденны.
С 1 января 2016 года по окончании укрупнения регионов континентальная Франция делится на 12 регионов (если не считать за континентальный регион Корсику), каковые со своей стороны складываются из департаментов. Департаменты бьются на округа, те рубятся на кантоны, а самая небольшая единица — коммуна (этих самых коммун во Франции больше 36 тысяч).
Матрешка, не вари! Регион, о котором идет обращение на данный момент именуется очень пространно: Эльзас-Шампань-Арденны-Лотарингия со столицей в Страсбурге. В случае если тенденция не закончится, то не так долго осталось ждать французам нечего будет укрупнять и нужно будет сливаться в регионы соседним государствам (как вам понравится регион Франция-Андорра-Испания?).
Но так было не всегда, в 2014 году, в то время, когда происходила обрисовываемая поездка, укрупнение еще не случилось, и Эльзас, Лотарингия и Шампань-Арденны были отдельными независимыми административно-территориальными единицами.
Бургундия, Нормандия, Шампань либо Прованс… — приблизительно так пел Михаил д’Артаньян, поскрипывая седлом. Текст данной песенки, прославляющей Гасконь, намекает, что и Шампань-Арденны ранее не произносились совместно.
Так оно и имеется: Арденны — это наименование одного из департаментов региона. Да, пожалуй, без истории никак не обойтись.
Шампань от момента заселения старше Христа, исходя из этого поболтать имеется о чем. До прихода на эту почву цивилизации в виде легионов тут, как подсказывают советские контурные карты, размешалась Галлия.
Галлия была многонациональной страной, но альянс этих небольших народцев сложно было назвать нерушимым. Масть держали лингоны, сеноны и ремы — в полной мере оседлые племена, занимающиеся сельским хозяйством, но имеющие хватает средств, дабы содержать и прекрасно обученную национальную гвардию.
Юлий Цезарь был мужиком жёстким, само собой разумеется, но не дураком, исходя из этого он попросту договорился (предоставив привилегии, высвободив от налогов и дав строить мечети) с данной троицей, сделав их союзниками, и руками местных простофиль (плюс звонкое римское оружие) размазал к 51-му году до н.э. печень оппозиции — скеванов и свевов — по асфальту. Заглавия у местных народцев были, само собой разумеется, дикарскими, но благодарные французы увековечили три галльских народа (предварительно облагородив звучание) в именах городов: лингоны — Лангр, сеноны — Санс, а основной город ремов изначально именовался Дурокорторум, но о нем обращение отправится в следующих частях, исходя из этого до тех пор пока покинем этого Дуремара в покое.
Но, все уже додумались, что город ремов начал называться Реймс.
Пара столетий на территории Шампани (наименование, кстати, притащили с собой как раз римляне, именовавшие эту почву на латыни Кампанией, т.е. равнинной местностью) была гладь и тишь: местные выращивали римский виноград и неблагодарную скотину (с которой сдирали на продажу шкуру), а попутно защищали восточные границы от нагловатых соседей. Но приблизительно с III века ко мне потянулись христиане, решившие, что региону недостает еще и божьей благодати.
Увы, за религиозными фанатиками потянулись бургунды, прочие варвары и вандалы. Обстановка накалялась.
И грянул гром.
Прекрасно лететь на лошади по равнинной местности. Особенно по окончании гор. И еще особее, в случае если тобой командует Аттила. Гунны хлынули на равнины Шампани косматой чумой.
Аттила не признавал дипломатии. Единственными инструментами переговоров были лук и меч.
V век принес смерть и разорение, но в 451 году Флавий Аэций закончил безобразие . Битва была знатной.
Во чистом поле сошлись две армии: с одной стороны гунны под предводительством Аттилы, с другой — легионы Аэция и вестготы короля Теодориха. Аттила понес более большие утраты и откатился на заблаговременно подготовленные позиции, окружив себя повозками.
С отечественной стороны урон был меньше, но предводитель вестготов Теодорих I, сделав вывод, что по окончании чарки мельдония стал неуязвим, полез в самое пекло и в суматохе кто-то вложил ему под ребро. Теодорих отвлекся, засопел и погиб.
Сынок Теодориха, без промедлений избранный новым королем вестготов — Торисмунд — тут же развернул собственный войско и поскакал в Тулузу, дабы помешать любимым братьям начать немедленную борьбу за, как им казалось, освободившийся трон. Нужно подметить, что напрасно нервничал Торисмунд: через два года родная братская любовь настигла его.
Приболевший Торисмунд, само собой разумеется, пробовал сопротивляться кровопусканию а также сумел прихлопнуть скамьёй врача, двух фельдшеров и грудастую медсестру, но с жизнью и кровью было нужно расстаться. Всё, не отвлекаемся.
На Каталаунских полях обалдевший Флавий Аэций замечал, как в одну сторону удаляются вестготы, а в другую — засобиравшийся в путь Аттила. Предводитель гуннов послал в путь последний обоз, взглянул с низкого бугра на римского полководца и в первоначальный момент желал было уже повернуться к тому тылом и стянуть до колен брюки, но передумал, хитро подмигнул, отправил воздушный чмоки и удалился в сторону Северной Италии.
Шампань выдохнула.
До тех пор пока римляне гонялись за Аттилой и зализывали раны, нанесенные варварами, Шампань была лакомым и практически беспомощным кусочком. Король франков Хлодвиг не стал продолжительно мять ласковые части тела и оперативно завоевал родимую, сделав ее навеки французской.
Тут, в шампанском Реймсе в 498 году Хлодвиг принял крещение, чем выяснил религиозный характер города, региона и кинувших якорь скреп. С того времени Реймс стал классическим местом коронации франкских, а позже и французских королей.
В шестом веке Шампань стала герцогством. Первым герцогом стал гражданин Луп, которого благополучно укокошили в 584 году. Его сын (Квинтрио) чуть не погубил Шампань в 598-м, открыв роток на Нейстрию.
Квинтрио взял по сусалам от малолетнего королька Нейстрии Хлотаря Второго и спешно отправился… Вот тут историки расходятся во мнениях. Одна сторона говорит, что глуповатый герцог вдарил по шпорам и скрылся швейцарских Альпах, основав первую в мире фабрику по производству шоколада.
Но куда более возможной представляется версия их оппонентов, заверяющих, что Квинтрио отправился прямиком на небеса с тяжелой руки королевы Брунгильды, заправляющей малолетним корольком Нейстрии. Так или иначе, но Шампань легла под ноги нейстрийцев.
И эти ноги изрядно по ней оттоптались. Мужская часть населения была полностью перебита, а женская — пере… В общем, детей и женскую часть увели в плен.
По окончании таковой зажигательной вечеринки Шампань приходила в себя около сотни лет. Восстань! — сообщил ей новый герцог в 690 году, и она восстала из руин. Дело в том, что новым герцогом был назначен Драгон, сын Пипина Геристальского, что сумел покорить себе не только Нейстрию, но и Бургундию, став единым королем всего франкского страны.
По поводу этого знаменательного события бухали в Шампани продолжительно и как следует, но у Драгона печень была не металлической, и снова отправилась морока про коварных родственничков.
Метелились парни от души , пока всех не поборол Пипин Маленький, применяя преимущество низкого центра тяжести. Мало ему было занять основную руководящую должность и основать королевскую семейство Каролингов, так он еще и герцогства отменил.
Шампань не особенно возражала, став очень спокойным и процветающим содружеством нескольких графств. Особенно свободно стало при Карле Великом, что обожал посещать местные виноградники.
А и в действительности, разве не хорошо приехать, подняться среди виноградника, тяпнуть бутылку-вторую шампанского, закинуть в рот несколько виноградин, ущипнуть за выпуклость селянку и удовлетворенно поразмыслить: Я — король!
Так бы оно и длилось, если бы на протяжении великого раздела Европы между тремя внуками Карла Великого — Карлом Лысым, Людовиком Германским и Лотарем — Шампань не поставила целый банк на Лотаря. На красное — двадцать тысяч! А нужно было на тёмное.
В сражении при Фонтене в первой половине 40-ых годов девятого века Людовик и Карл надрали Лотарю задницу и закатали в грунт солидную часть шампанской знати. По Верденскому соглашению Шампань вошла в Западно-франкское королевство, а позже вместе с ним отдалась Карлу Лысому.
Лысый не слыл среди братцев ни самым умным (эта роль отводилась Людовику), ни самым сильным (таковым считался Лотарь), но был тертым калачом, уцепившись в собственный, как в награбленное. Кто лишь ни пробовал отжать у него Шампань (в противном случае и все другое): ко мне приполз Пипин (племянничек), ко мне систематично наведывались норманны, кроме того брат Людовик пробовал сунуть собственный шнобель в угодья Карла.
Но любой раз Лысый отстаивал собственную собственность, которая к началу X века больше напоминала битую посуду.
Собирать осколки начал в конце X века граф Эд де Блуа. Хитростью, лестью, подкупом и силой граф сумел собрать в собственную коллекцию девять графств, практически вернув Шампань, как целостную территорию.
Лучше бы Эда сгубило тщеславие, но нет! Он кроме того сумел удержаться от манящих карьерных возможностей и отказался отдавать Шампань королю, Роберту Благочестивому. Портит людей вода.
На протяжении очередной осады очередного смачного кусочка Эд попал под ливень. Окончательные слова, каковые он услышал — слова сестры милосердия: Инфлюэнца, граф. Эд Эдович де Блуа (сынок, значит) прицепил еще несколько графств, но его также сгубило не тщеславие: его сгубила жадность.
Эдди полез с непокрытым седалищем на почвы Священной Римской империи — Прованс. Император Конрад без особого труда выбросил зарвавшегося сопляка со своей территории, но истеричный небольшой не унимался.
Отдохнув и призвав в собственный потрепанное войско всех почтальонов, таксидермистов и цирюльников Шампани, Эдди-сердитый рванул захватывать Лотарингию. В этом случае Конрад решил не ограничиваться простым пинком под зад и бережно отделил голову наглеца от туловища.
Шампань начала переходить из рук в руки, как падшая девка.
Интересный факт. Один из графов де Блуа участвовал в британском походе Вильгельма Завоевателя и взял в качестве вознаграждения большую территорию в Англии, основав одну из самых знатных британских фамилий. Француз.
В Англии.
К 1102 году относится первое упоминание графства Шампань. Граф Труа Гуго не просто объединил полученные в наследство территории, но и официально назвал себя графом Шампани. Гуго Шампанский был необычным человеком, свихнувшимся на теме религии.
Он два раза катался в Крестовые походы, умудрившись оба раза возвратиться живым. Два раза женился, умудрившись оба раза развестись. Он не принял отцовства, в то время, когда супруга родила ему сына (нужно было десять раз поразмыслить, перед тем как давать ему имя Эд!), объявив, что у настоящего тамплиера не может быть детей, и уехал в Иерусалим, покинув Шампань племяннику.
У Шампани опять наступил благоухания и период процветания.
Нетрудно додуматься, что идиллия закончилась в четрандцатом веке с началом Столетней войны. Четырежды британцы врывались в Шампань.
В начале XV века Шампань всецело принадлежала британцам. И как раз тут (в случае если быть уж совсем правильным, то на границе Шампани и Лотарингии) появилась Жанна д’Арк, сумевшая поменять движение войны и ставшая красивым материалом для Инны Чуриковой и Миллы Йовович.
Историю Жанны любой из нас знает с малых лет, исходя из этого эту часть возможно пропустить, упомянув лишь, что британцы покрыли себя позором, Карл VII уселся на престол, а Шампань стала опять французской, т.е. свободной.
Но мирного воздуха хватило ненадолго и Шампань в который раз стала полем боя. В этом случае поссорились французский король Франциск I и очередной император Священной Римской империи — Карл V Габсбург.
И что было драться? Жаль Карлу, что ли, этого Милана, что зачем-то пригодился Франциску? Но нет, пошли махать шашками, а отдуваться снова было нужно удобной для ровного боя Шампани.
Дошло до того, что войска Карла начали бесконтрольно захватывать города, жечь поля и насиловать крестьян. Тут, как бы невзначай, Франциск увидел, что не очень-то ему и нужен данный самый Милан. Карл услышал.
Сидя в Крепи за столом с хамоном и санкционными сырами, Франциск и Карл заключили.
Монархи подписали мирный договор, но напасти сыпались на Шампань так же щедро, как снег в январе. Сейчас две группы высокодуховных граждан начали оскорблять религиозные эмоции друг друга.
гугеноты и Католики недолюбливали друг друга, не всегда сдерживая эмоции. Дошло до прямых угроз: католики дали обещание взрывать все паломнические рейсы гугенотов, а те со своей стороны и вовсе объявили, что и вовсе не разрешат взлететь ни одному католическому самолету, для убедительности продемонстрировав фотографии выдвинутого на боевую позицию БУКа.
Для того чтобы католики своим соперникам в деле ловли душ людских спустить не могли. Проезжая мимо Васи на своем бронированном авто, Генрих Гиз, один из авторитетов католической церкви, заметил мирное собрание протестантов.
Личное подразделение ОМОНа по приказу герцога разогнало богослужение гугенотов, случайно убив с дюжина человек. Гугеноты Шампани поднялись плечом к плечу и захватили Труа, выгнав на пинках всех, кто внешним видом, походкой либо образом мыслей напоминал католика.
Разбираться с беспорядками направили атеиста. Герцог Невера вернул в Труа порядок и законность, а гугеноты, сделав вывод, что на данный момент католики будут весьма злиться, собрали манатки, забрали собственные семьи и отправились на поиски лучших земель.
Но на большом растоянии уйти им не довелось: армия католиков настигла караван и богоугодно стёрла с лица земли всех, не считаясь с возрастом и полом. Грянула война.
Гугенотам пригодилась не довольно много времени, чтобы выяснить: вера верой, а воины надежнее. Король Наваррский и принц Конде (фавориты протестантов) обратились с просьбой о помощи к… немцам.
И Священная Римская империя, конечно же, отозвалась на призыв, выслав армию под управлением Иоаганна Казимира. Сейчас уже германская армия топтали Шампань, разоряя города.
Первой жертвой стал Труа, где незадолго до этого католики прочно поколотили гугенотов. Окрестности Труа были выжжены, по окончании чего Казимир начал последовательно разорять города Шампани, сумев обработать более десятка, перед тем как ему на встречу выступил герцог де Гиз Рубленый (один из зачинщиков Варфоломеевской ночи) и в сражении при Шато-Тьерри продемонстрировал все преимущества католической веры и французского оружия.
Казимир умотал восвояси, а де Гиз во второй половине 70-ых годов XVI века организовал Католическую лигу. Нужно ли удивляться тому, что разоренная немцами Шампань рьяно поддержала герцога и срочно в эту лигу вступила?
Предстоящие события очень увлекательно обрисованы Александром Дюма в Графине де Монсоро. Кратко: Генрих де Гиз решился на заговор для свержения Генриха III и самоличного вступления на престол.
Тайная полиция герцога не поддержала, и во второй половине 80-ых годов шестнадцатого века в покоях замка Блуа Генрих де Гиз стал рубленым в прямом смысле этого слова. На следующий сутки Генрих III покрошил в его братца и капусту, Людовика, кардинала Лотарингии. Так пало могущество дома да Гизов.
Но беды Шампани не закончились.
Нужно признать, что с кардиналом король мало погорячился, чем обратил против себя большую часть католического населения. В полной мере логично, что не прошло и года, как появлявшийся на личной встречи монах-доминиканец Жак Клеман (отправленный Католической лигой) кольнул короля стилетом в подбрюшье.
Король обиделся и погиб. Жака, кстати, порубали на шницели тут же на месте, позже куски выкинули в окно, позже оставшееся четвертовали, а после этого еще и сожгли (хотелось написать, что живьем, но это было бы пренебрежением фактами для красного словца).
Так закончилась семейство Валуа. Но беды Шампани не закончились.
На трон уселся очередной Генрих (тогда во Франции была напряженка с именами) — фаворит гугенотов Генрих Наваррский. Шампань гордо вскинула голову и отказалась признавать для того чтобы короля, присягнув Карлу X Бурбону, выдвинутому в кандидаты на должность короля со стороны Лиги.
И опять копыта боевых скакунов начали вминать пино нуар в плодородную почву. Но, длинная верёвка и острый меч творят чудеса. Блин, да мы ж о таком короле всю судьбы грезили! — вскрикнули оставшиеся в живых обитатели Шампани.
Тут нужно признать, что Генрих Наваррский дал предлог особенно не усердствовать сопротивленцам, приняв католичество. Необычно, что до сих пор его не приняли святым — это же так чудесно, в то время, когда правители принимают какую-либо веру по политическим мотивам.
Но, отлучение от церкви и признание еретиком с экс-гугенота папа в 1595 году снял. Для Франции началась эра Бурбонов, а для Шампани — благоденствие и долгожданный мир.
Чего нельзя сказать про самого Генриха: по ветхой хорошей традиции у Генрихов во Франции не складываются отношения со старостью — не доживают.
Сцена убийства Генриха стоит отдельного упоминания. Случилось это (очевидно, по нелепому совпадению) через день после коронования новой жены Генриха — Марии Медичи.
В карету к Генриху на ходу запрыгнул верный преемник дела Жака Клемана — Франсуа Равальяк. Вот лишь сноровки у Равальяка было мельче, исходя из этого он ткнул своим ножичком Генриха в руку и выпучился на выступившую кровь.
Что сделал бы на месте короля любой обычный человек? Да бы рифленой подошвой собственных мартенсов в рыло наглецу, вышибая его из кареты, и отправился бы в ближайший травматологический пункт. Но не таков был Генрих Бурбон!
В то время, в то время, когда побледневший Франсуа пялился на кровь и боролся с рвотными позывами, король сам охренел не меньше его, повернулся к собственному спутнику де Монбазону и с театральными интонациями сказал, махнув ладошкой в сторону фанатика: Воображаете, мсье, я ранен! Рассвирепев от таковой наглости — меня игнорируют! — Франсуа вогнал ножик в легкое короля, а позже для верности ударил его рукояткой по лбу.
В возрасте 56 лет Генрих въехал на карете в райские кущи. А Франсуа был приговорен к четвертованию лошадьми, но признательный люд не разрешил завершить казнь: еще живого Франсуа масса людей порвала на части зубами и голыми руками.
Практически двести лет Шампань добрела, выращивала виноград и готовила вино, бесполезно борясь с пузырьками. Громаднейших удач в деле обеспузыривания вина добился Пьер Периньон. Завистливые потомки издевательски назвали в его честь самое игристое вино — Дом Периньон.
Но беды Шампани не закончились.
Великая Французская революция стала причиной интернациональным конфликтам и по полям Шампани потянулись полки герцога Брауншвейгского. Доблестные вояки Шампани уже на генетическом уровне владели свойством бороться с аналогичной напастью и в сражении при Вальми в первой половине 90-ых годов восемнадцатого века дали прочихаться пруссакам, защитив революцию и собственную шампанскую почву.
Но беды Шампани не закончились.
Прошло двадцать лет. Опрометчиво навалившийся на Россию Наполеон спешно драпал в обратном направлении, а в зад ему дышали прусские, австрийские и баварские армии.
В начале 1814 года к ним присоединились доблестные драгуны Александра I. 1 февраля 1814 года Наполеон решил дать бой около шампанской деревушки Ла-Ротьер. Ошибочное решение. Более шести тысяч людей погибшими — вот и все, чего он добился.
Еще два месяца мужики с железками в руках вытаптывали виноградники Шампани и колотить бутылки с игристым вином, пока не был забран Париж. Наполеон послан в санаторий на остров св. Елены,.
Регион набрался воздуха и начал подвязывать веревочками поломанные лозы. Но беды Шампани не закончились.
В 1870-71 на территории Шампани развернулись главные действия франко-прусской войны, завершившиеся разгромным поражением французов при шампанском Седане. Позже первенствовала мировая, позже Вторая…
Возможно, пора остановиться?
За всей данной историей дорога незаметно подходит к концу. К промежуточному. Незаметно — вследствие того что гладко и без привычного стука колес. По воздуху летели, что ли?
Нет, это простая скоростная ЖД автострада с громадными радиусами на поворотах и отсутствием стыков, каковые и стучат колесами на протяжении поездки. Как раз во Франции был поставлен рекорд скорости для электровозов — 574.8 км/ч, что сравнимо со скоростью поездов на магнитной подушке.
Отечественный поезд идет, само собой разумеется, не так скоро, но и средней скорости в 240 км/ч в полной мере хватает. Отечественные Сапсаны и убогий Ласточки кроме того напыжившись не выжимают скорости, сравнимой со средней у поездов TGV. А большая была вот таковой:
Кстати, удачи французской TGV впечатлили соседей, и сейчас скоростные линии связывают Швейцарию, Бельгию, Нидерланды, Германию, Великобританию и Испанию. И кому сейчас необходимы самолеты, в случае если поездом возможно доехать стремительнее, учитывая утраты времени до и по окончании полета?
Скоростная автострада проходит в стороне от Реймса, а потому на станции Шампань-Арденны, что находится в пригородном Безане, нужно пересесть в простую электричку. До очередного пункта Громадного замысла осталось 10 километров.
На платформе Шампань-Арденны обращает внимание отношение к пассажирам, в частности — методы встать с платформы в строение вокзала. Для здоровых и уверенных в себе пассажиров — простая лестница.
Для калек на костылях и колясках — лифт. И имеется еще третий вариант: возможно встать по пологому (наклон 10 градусов к горизонту) спуску.
Не сообщить, дабы такое доводилось видеть довольно часто.
Местные электрички обязательно украшены логотипами региона. Остался заключительный рывочек, садимся и занимаем места в соответствии с приобретённым билетам.
И вот тут-то появилась маленькая неприятность: на билетах в местные электрички места не указаны. Я задумчиво потеребил уголок билета, прошелся по безлюдному салону (не считая меня в вагоне сидел двухместный негр и бодрящийся ровесник Аристотеля с планшетом в руках), а позже решительно двинулся в том направлении, где был самый компанейский на вид гражданин — в кабину машиниста.
Машинист взглянуть на меня изучающим взором, сделал вывод, что фотоаппарат не должен воображать особой угрозы и нормально так предотвратил: Будешь мешаться либо фотографировать приборную панель, меня либо фотографию моей любовницы, что я вынул из портмоне, откушу шнобель. Шнобель у меня, само собой разумеется, великоват, но мне и таковой в полной мере нравится, исходя из этого я изобразил из себя обиженную невинность и буркнул: Лучше на дорогу наблюдай.
И сам уставился вперед.
Так и наблюдали мы с машинистом без звучно вперед, впредь до последнего поворота, за которым должен был открыться отечественному взгляду славный Реймс. Я обожаю французских машинистов!
