Придумать захватывающую историю не редкость сложнее, чем думается на первый взгляд. Что касается японских сюжетов, то их структура заметно отличается от общепринятой, что не помешало, но, японским ужастикам завоевать мировую популярность.
В случае если вам когда-нибудь захочется написать личный рассказ либо сюжет в жанре японского хоррора, дабы он был по-настоящему аутентичным, эта статья вам окажет помощь.
Человечество говорит страшилки с тех самых пор, как по большому счету решило придумывать истории. Так как какое количество всего ужасного происходит в жизни. Жанр кошмаров появился из той части фольклора, которая говорила о смерти, печали и необъяснимом, по окончании чего переросла в современную форму развлечения со множеством образцовых графических романов, литературных произведений, игр и фильмов.
И Япония, как это в большинстве случаев не редкость, создала собственную, обособленную от всей земли, традицию повествования историй кошмаров. Но весьма интересно то, что кроме того не обращая внимания на собственную тесную сообщение с классическим культурой и японским фольклором, жанр японских кошмаров стал поразительно популярен за пределами родной страны.
Такие японские фильмы, как «Проклятие» и «Звонок» пробудили любовь к азиатским фильмам кошмаров и за пределами Японии. Более того, они побудили Голливуд создать собственные ремейки и взбудоражили чёрные фантазии любителей кино в мире.
Все составляющие хорошей истории кошмаров – начиная от структуры и заканчивая механикой, мотивами и темой – являются неотъемлемым элементом того, что сделало японские ужастики такими жуткими. Весьма о том, как ответственна структура истории для её успешного изложения, но небольшие подробности сюжета определяют фактически всё, что зритель испытает на протяжении прочтения.
В данной статье будет пролит свет на организацию и структуру сюжета, и пропитанную кровью базу рассказа.
Повествование в Японии и на Западе
Для начала нужно поделить стили повествования западной и японской моделей. Несложнее всего это сделать визуально посредством особого графика. Одним из инструментов организации повествования есть так называемая «грамматика» (story grammar), являющаяся (время от времени) несложной моделью дорог сотрудничества главных структурных компонентов истории, каковые приводят сюжет к развязке.
Давайте взглянуть на грамматику обычного западного рассказа, представленную Утако Мацуямой – учёным в области повествования.
На Западе сюжет движется напрямую к целям персонажа. сюжет движется напрямую к целям персонажа. Кусочки истории, именуемые эпизодами, увязаны на задачах, каковые протагонист обязан выполнить с целью достижения собственной цели; все неудачи и успехи персонажа воздействуют на конечный итог.
Заберём, к примеру, «Золушку» как пример аналогичной западной модели повествования. У неё имеется чётко определённая цель: пойти на бал и очаровать принца.
Целый сюжет начинается по мере её столкновений с преградами.
А сейчас взглянуть на обычную японскую модель повествования:
Вместо задач и целей, каковые ведут за собой сюжет от начала до конца, хорошая грамматика японской истории следует за рядом реакций и действий, каковые приводят персонажей к разрешению истории. В этом типе повествования серьёзен не столько конфликт, сколько причинность действий.
Перемены в истории основаны на действиях персонажей (либо действиях внешних сил, не подвластных храбрецам), а их мотивы довольно часто не имеют никакого отношения к истории. Мацуяма считает, что отсутствие цели в структуре связано с классическими буддийскими сокровищами отрешения от мирских жажд, что весьма ярко контрастирует с целеустремлённым Западом.
Японский протагонист (главный герой) в большинстве случаев бесцелен, по причине того, что так он будет смотреться более «хорошим» в хорошем буддийском смысле.
Японские истории для того чтобы замысла следуют по одному из двух дорог: несложная структура (simple action-and-reaction structure) и сложная (complex action-and-reaction structure). В несложной истории реакция Вселенной и собственные действия персонажа на них ведут историю к собственному логическому завершению, которое может и не быть связано с целями главного храбреца.
В сложной же истории цели персонажей вступают в игру. Но в отличие от Запада историю ведут цели антагониста (главного злодея).
В этих историях у «нехорошего» персонажа имеется путь к достижению собственной цели, что проходит через конфликт с протагонистом. Это и приводит события в перемещение, а историю – к собственному логическому завершению
Утако Мацуяма создал шаблон архетипической японской народной сказки*, дабы проиллюстрировать структуру со сложными реакциями.
Прим. переводчика: Строением чудесной сказки кроме этого занимался отечественный филолог-фольклорист В.Я. Пропп в собственной «Морфологии чудесной сказки».
Обычный сюжет будет следующим: главный герой – честный и хороший человек, что помог попавшему в ловушку животному, беззащитному Дзидзо либо голодному Всевышнему.
Обратите внимание, что оказать помощь – это не цель главного храбреца. Так . Это начальное воздействие, которое приводит историю в перемещение.
Затем с храбрецом случилось большое количество чего хорошего.
Реакция.
После этого нехороший человек – в большинстве случаев сосед хорошего – видит его успех и пробует также её заполучить.
Вот сложная реакция, введение другого персонажа с сильной мотивированной целью. В итоге нехорошей персонаж возьмёт собственное заслуженное наказание, а хороший… в неспециализированном-то блаженно продолжит быть хорошим.
Концовка показывает, что доброта и честность – добродетели, каковые вознаграждаются судьбой.
Это подводит нас ко второму значительному отличию японской грамматики повествования от западной: концовка. Сюжет в Японии завершается «событием и/либо выговором», в то время как западная модель заканчивается «развязкой».
Практически это указывает, что кое-какие японские истории вовсе не обязаны «заканчиваться» в привычном нам смысле, расставив все точки над i. Она может зрителю: «Всё, я закончилась». Ближайшим западным эквивалентом являются басни Эзопа, каковые заканчиваются сильно выраженной моралью.
Либо по большому счету чем-то необычным и неоднозначным, как концовка сериала «Клан Сопрано».
Структура японских ужастиков
Сейчас вы понимаете о структуре японских произведений больше, чем когда-либо желали (в случае если, само собой разумеется, вы не занимаетесь этим профессионально). Но как вся эта информация понадобится в описании японских ужастиков?
Потому, что истории кошмаров случились из фольклора, у большинства из них схожая структура с отсутствием цели у протагонистов и применением модели построения сюжета на реакциях и действиях.
Отсутствие цели у главного храбреца подходит для кошмаров, по причине того, что для вправду хорошего протагониста в ужастике зрители должны сочувствовать ему и быть в состоянии представить себя в таком же плохом положении. Обыденность персонажа – обстоятельство, по которой протагонисты японских ужастиков – простые японские школьники/студенты, каковые жить обычной судьбой.
У таких персонажей не обязательно должна быть четко выраженная цель, которая бы задавала перемещение событиям; тут скорее цепочка реакций и действий начинает разворачиваться около персонажей и помещает их в страшные события.
Модель с реакциями и действиями трудится для историй кошмаров чудесно, по причине того, что она создаёт чувство слабости перед равнодушной действительностью. Вгоняющим в страх примером таковой модели возможно узнаваемая серия фильмов «Подопытная свинка».
Кроме того FBI в своё время решило узнать, не являются ли они снафф-фильмами: такими реалистичными были кровь и расчленёнка. В первых двух фильмах серии не было никакого сюжета не считая похищения, накачивания наркотиками, расчленения и пыток невинных дам.
История фильмов движется только реакциями и действиями, а заканчиваются они без какой-либо развязки.
Совместно эти два главных ингредиента структурирования японской истории составляют рецепт для обычного японского ужастика. Начальное воздействие даёт начало путешествию персонажа.
Они смогут сделать что-то сами: к примеру, взглянуть проклятую видеокассету либо переехать в дом, полный сырости. А возможно и без того, что кто-то (либо что-то) воздействует на них извне: к примеру, быть отобранными для принятие участия в боевой программе правительства.
Это начальное воздействие заставит их или попасть во власть внешних сил, цель которых – навредить главным храбрецам (мстительный призрак либо сумасшедший убийца), или быть поглощёнными эфемерной угрожающей сущностью (проклятие, заболевание либо сумасшествие).
По этому принципу выстроено так много японских ужастиков, что если вы станете обращать на эту логику повествования внимание, то начнёте видеть её везде.
Кисё:тэнкэцу: ужастик без конфликта
В трёхактной структуре произведения неприятность либо конфликт появляются уже на раннем этапе истории, после этого начинается кульминация, по окончании чего история разрешается. Не смотря на то, что данный стиль прекрасно трудится в ужастиках (и тому имеется хорошие примеры), существует ещё одна модель развития сюжета, которую довольно часто внедряют в ужастики с целью достижения более глубокого результата.
Она именуется Кисётэнкэцу ???? (кисё:тэнкэцу).
В Японии* Кисётэнкэцу – весьма распространённый метод структурирования историй, поэм а также споров. Кисётэнкэцу – чётырёхактная структура, складывающаяся из введения (?), развития (?), поворота (?) и заключения (?).
Вот как это трудится: в первом акте вводится тема, окружение, персонажи и т.д. Во втором акте детально останавливаются на данной информации.
В третьем акте раскрываются страшные подробности, каковые переворачивают восприятие взятой ранее информации. И, наконец, в четвёртом акте информация из двух первых актов и шокирующие события из третьего согласовываются воедино.
Прим. переводчика: В Японию модель кисё:тэнкэцу, как и другое, пришла из Китая, где на её базе записывали четырёхстрочные стихотворения (источник)
Потому, что третий акт в Кисётэнкэцу – это элемент, около которого вращается вся история, конфликт как в западной трёхактной модели для неё не через чур прекрасно подойдёт. В случае если информация в третьем акте кроме того легко ужасная, его сообщение с другими элементами истории делает ужасным всё другое.
Из-за чего японские ужастики стали так популярны?
Одной из обстоятельств, по которой японские ужастики смогли добиться для того чтобы ровного и влиятельного перехода на Запад и другие части Азии, есть сходство стиля Кисётэнкэцу со методами повествования ужастиков в других государствах. Мы интуитивно желаем, дабы ужастики заканчивались нежданно.
Это может показаться очевидным, но раскрытие некоей ужасной информации ведет к испугу людей. И ещё больше это проявляется тогда, в то время, когда до этого всё было замечательно.
городские легенды и Страшные сказки со всех стран применяли четырёхактную модель, не давая ей никакого заглавия. К примеру, такие муниципальные легенды, как «The Licked Hand» либо «The Vanishing Hitchhiker».
Эти истории весьма популярными и стоят того, дабы их почитать. Ниже мы разберём, из-за чего они вписываются в модель Кисётэнкэцу (внимание, спойлеры!).
The Licked Hand
Введение (?): Юная женщина одна дома со своей собакой.
Развитие (?): Она слышит новость о сбежавшем маньяке-убийце, ей делается страшно. Она так напугана, что отправилась дремать.
Под кроватью была собака девушки, которая лизала ей руку, в то время, когда та её свешивала вниз.
Поворот (?): Женщина просыпается от непонятного капающего звука в ванной, идёт в том направлении и видит собственную собаку мёртвой. Причём, собака была убита уже давно и ночью она никак не могла быть с девушкой.
Заключение (?): Женщина видит кровавую надпись: «ЛЮДИ Также Смогут ЛИЗАТЬ».
The Vanishing Hitchhiker
Введение (?): Одной поздней дождливой ночью юный человек возвращается на машине к себе.
Развитие (?): Он останавливается, дабы подобрать к себе прекрасную девушку, которая искала себе попутную машину, и предлагает довезти её до дома.
Поворот (?): В то время, когда он доезжает до её дома, он обнаруживает, что женщина провалилась сквозь землю из его автомобили.
Заключение (?): Он стучит в дверь дома девушки и выясняет от пожилого господина, что она была его дочерью, которая погибла четыре года назад ровно в эту ночь, пробуя добраться до дома.
В таких историях поворот меняет обстановку совершает предварительные события ужасными. Подобные ужасные истории обширно распространены и за пределами Японии и формируют у людей восприятие ужастиков.
Мировая популярность японских ужастиков может разъясняться тем, что японский подход к ужасным историям несложнее переносится в другие культуры, чем, к примеру, амурные истории.
Это только вершина айсберга…
Японские рассказчики весьма изобретательны. Неизменно появляются новые методы повествования в книгах и в кино, но кроме того современные ужастики довольно часто находятся в глубокой связи с фольклорной традицией повествования Японии.
Разобранные тут примеры – не все особенности для того чтобы глубокого и популярного жанра, как японские истории кошмаров. Это открывает для нас ещё одно занимательное поле для изучений, каковые смогут оказать помощь желающим писать подобные истории самостоятельно.
Источник: Tofugu
