Гостя встречали так, как не встречали никого ни до ни по окончании. В то время, когда его салон-вагон ровно в 12 часов дня под транслировавшийся по радио бой кремлевских курантов остановился у перрона Ярославского вокзала, от имени Мао встречавшему его помощнику примьера СССР Вячеславу Молотову передали приглашение встать в вагон.
В том месте были приготовлены блюда китайской кухни и 65-градусная китайская водка. Мао сам расставлял экзотические кушанья, он желал смотреться хозяином и на отечественной почва.
Молотов не отошёл от протокола.
Мао Цзэдуну было нужно сойти с поезда и обратиться с речью к встречавшим. Он назвал Сталина не товарищем и не генералиссимусом, а маршалом. Советская сторона не осталась в долгу — на банкете у Сталина перед местом гостя поставили карточку «господин Мао Цзэдун», в беседах Сталин кроме этого именовал Мао господином.
Только в то время, когда китайский переводчик обратился с вопросом о том, из-за чего Мао именуют господином, а не товарищем, Сталин сообщил: «Правильно, товарищ, вправду товарищ». Действительно, случилось это уже по окончании того, как Мао дал согласие подписать соглашение с СССР.
До тех пор пока Чжоу Эньлай ехал поездом из Пекина в Москву, в январе 1950 года Мао побывал в Ленинграде. Прямо с поезда гость отправился на лед Финского залива. При посещении ему не удалось посетить китайский зал, что был на ремонте.
Мао сообщил собственному переводчику: «В действительности им легко некомфортно открывать данный зал, им стыдно показывать его нам! Так как поразмыслить лишь, сколько награбила в Китае царская Российская Федерация!»
Всецело.
